Ислам, как известно, разрешает многоженство. Поэтому издавна как-то принято считать турок многоженцами, а Турцию – страной гаремов. Однако даже в султанские времена гаремы в Турции существовали лишь у богатой верхушки. Ведь чтобы иметь несколько жен, их нужно прежде всего прокормить, одеть, обуть и разместить под кровом... Поэтому у подавляющего большинства турок всегда было не больше одной жены. После кемалистской революции многоженство в Турции было официально запрещено законом. Однако среди имущих слоев населения оно продолжает сохраняться. Тем более что полигамия допускается – если не поощряется – мусульманским духовенством, которое больше чтит каноны пророка Мухаммеда, чем законы основателя Турецкой Республики Кемаля Ататюрка. А ислам разрешает иметь до четырех законных жен. Этим правом особенно широко пользуются деревенские богатеи. Таким путем они получают несколько пар добавочных рабочих рук. При этом, однако, только первая жена считается по гражданскому кодексу законной; остальные живут в доме как работницы – они заняты на полевых работах и на кухне. По шариату, мужчине не стоит никаких хлопот развестись с женой: ему достаточно три раза сказать ей в присутствии двух свидетелей «ты свободна». По сути, это даже не развод, а отказ от жены, ее «отставка». После этого она должна собрать свои личные вещи и покинуть дом мужа. Взрослые дети остаются с отцом, а малолетних может взять мать. Инициатива при расторжении брака принадлежит мужчине. Женщина может развестись только с неизлечимо больным или потерявшим рассудок мужем. При дележе наследства женщина тоже неравноправна: она получает только половину того, что мог бы получить мужчина. Так было и в Турции... С 1926 г. в Турции действует гражданский кодекс, начисто лишенный связи с шариатом. Его основой послужил переведенный на турецкий язык типичный образец буржуазного законодательства – швейцарский гражданский кодекс. Новый кодекс регулирует исходя из европейского права вопросы брака, развода, наследства, отношений частной собственности. Он не только запретил многоженство, но и уравнял женщину с мужчиной в вопросах развода и наследования имущества. Хотя кемалисты возлагали большие надежды на новое законодательство, во многом оно осталось на бумаге. Сначала в новый кодекс стали вносить поправки, стараясь лучше приспособить его к турецким условиям. Так, наименьший брачный возраст, по кодексу, был вначале 20 лет для мужчин и 18 для женщин. Но то, что нормально для Швейцарии, не годилось для Турции, где жены в 13–14 лет вовсе не редкость. Брачный возраст был сперва снижен до 18 лет мужчинам и 17 женщинам. Но и это показалось недостаточным приверженцам традиций. Под их нажимом не устоял сам Ататюрк – брачный возраст был снижен еще раз: 17 и 15! Однако заключаются и более ранние браки, особенно в деревне: судья может дать разрешение на такой брак, если родители девушки (вернее, девочки) приведут «убедительные доводы». Кодекс остается кодексом, а в деревнях не так уж редко 12–13 - летние невесты печально слушают провожальные песни на своих девичниках. В деревнях и провинциальных городишках не придают особого значения гражданскому браку. Здесь больший вес имеет мусульманское бракосочетание, совершаемое имамом. Только брак у имама освящает создание семьи, считают поклонники традиции. Но такой брак турецким государством не признается, он не законен. Мусульманские браки даже не учитывает официальная государственная статистика, поэтому она невольно занижает число совершаемых браков и численность супружеских пар. Дети от мусульманского брака, как и во многих христианских странах – от церковного брака, тоже не признаются законными турецким государством. В 1965 г. насчитывалось приблизительно 6 миллионов детей младше 10 лет, не имевших официально зарегистрированного отца. При этом дети, родившиеся «незаконно», без официальной гражданской регистрации супругов, воспринимаются общественным мнением не какими-то ущербными, а совершенно полноправными. Однако полноправие должно быть закреплено юридически, иначе это повлечет за собой осложнения в вопросах наследования и раздела имущества, собственности. Казалось бы, противоречие неразрешимо. Но государство снова идет на уступки мусульманским традициям. Регулярно, раз в пять-шесть лет, турецкий парламент принимает закон, объявляющий всех «незаконнорожденных» детей законнорожденными. Этот юридический акт вовсе не означает, что государство вновь признает законность мусульманского брака; оно лишь периодически как бы амнистирует всех нарушителей моногамии. Итак, в деревнях запрещение многоженства нарушается нередко. Мужчина, как уже отмечалось, может иметь одновременно до четырех жен – именно этой цифрой ограничивает шариат число «законных» супруг. Брак с каждой такой женой заключается у имама. Но только одна из них может быть зарегистрирована в качестве законной жены в бюро гражданской регистрации браков. И вот вам новый парадокс: многоженец официально имеет только одну жену, а его полигамная семья таковой не считается... В последнее время, правда, полигамия чаще всего ограничивается двумя женами, а общее число полигамных браков не превышает 10% всех случаев супружества. Такие данные приводят западные социологи и этнографы П. Стирлинг, Ж. Кюизенье и другие, изучавшие этот вопрос как в деревне, так и в городе. Кроме моногамии или полигамии, своего гражданского или религиозного оформления браки в Турции различаются и другими особенностями. В деревне преобладает покупной брак. Семья жениха девушку покупает, семья невесты – продает. Размер калыма достигает очень больших сумм, порой это – стоимость автомобиля. Сумма выкупа зависит не только от красоты невесты, но и от ее нравственных добродетелей – трудолюбия, скромности. Обычай платить калым был свойствен всем народам, жившим родо-племенным строем. Славяне в древности тоже платили вено – выкуп за девушку. У арабов, турок и других мусульманских народов этот обычай канонизировали предписания ислама, Коран. Необходимость платить калым при женитьбе ставит в тяжелое положение молодых крестьянских парней, особенно из бедняков. Скопить деньги на него им просто не под силу, и это порождает такой вид брака, как умыкание – похищение невесты. Парень с помощью своих дружков похищает девушку и скрывается с ней в горы, лес или ближайший город. Умыкание – дело опасное: нередко родственники девушки устраивают настоящую погоню, со стрельбой из винтовок. Закон предусматривает проведение расследования каждого случая умыкания – с согласия девушки или нет произошло ее похищение. Если согласия не было, парень может получить до 10 лет тюрьмы. Но редко девушка признается, что была похищена насильно: ведь если она после этого происшествия и вернется в семью отца, то все равно будет считаться «обесчещенной», ей уже труднее будет выйти замуж, – во всяком случае, полноценного калыма за нее никто не даст. Поэтому, как правило, суд решает дело благоприятно для похитителя, и пара вступает в брак. Гораздо труднее убедить семью девушки смириться с умыканием. Похищение дочери – бесчестие для отца, кроме моральных издержек – подрыва уважения со стороны односельчан, их насмешек, он терпит и материальный урон, лишается калыма, который мог бы получить, выдав дочь замуж «нормально». Гнев, слезы, угрозы убить похитителя и собственную дочь – эту реакцию отца стараются смягчить старей-шины деревни. Они же выступают посредниками в примирении враждующих сторон. Основным условием примирения часто бывает все-таки согласие похитителя и его семьи выплатить какую-то часть калыма, и если не сразу, то в рассрочку. Окончательный мир наступает, когда «блудная дочь» сделает своего отца счастливым дедом – родит ему внука. Обычай уплаты калыма сохранился и в провинциальных городках. В январе 1978 г. турецкая газета «Джумхуриет» писала, что юноши города Бюньяна объявили своеобразную забастовку: они дали обет не жениться. Этот шаг они сделали со-всем не по доброй воле. Их толкнули на него будущие тести, которые, следуя архаичным, но выгодным для себя традициям, требуют от женихов непомерно большого калыма. Но, как замечает газета, не все женихи впали в отчаяние. Наиболее предприимчивые из них с согласия своих суженых устроили их «похищение», чем избавили себя от необходимости выполнять требования своих будущих родственников. Только за два месяца в Бюньяне было «похищено» 19 девушек... Если у парня есть сестра на выданье, а у приглянувшейся ему девушки – брат, выход из положения упрощается: можно совершить обменный брак. Две семьи обмениваются своими девушками-невестами, не прибегая к калыму. В деревне сущест-вует и еще один вид брака, который этнографы называют «ле-вират»: обычай жениться на вдове своего старшего брата. Собственно, латинское слово «левир» и означает «деверь» – брат мужа. Это случается в так называемых больших семьях, где совместно живут несколько женатых братьев, и делается для того, чтобы вдова не вышла замуж «на сторону»: тогда пришлось бы выделять ей из собственности семьи часть наследства – земли, скота, а также лишиться пары рабочих рук. Калыма же за вдову не дают. Бывает, что юноша из бедной семьи как бы запродается сам семье невесты вместо калыма – входит в дом зятем примаком, мужем-работником. И брак в этих случаях порой оформляется не сразу: жених должен сначала отработать год-два в доме будущего тестя. По этнографической терминологии, это – брак-отработка. У турок он все же исключение из правила. Жизнь такого зятя нелегка, а его мужская гордость страдает. Есть даже турецкое выражение «как зять-примак» – ответ на вопрос «Как поживаешь?», когда дела идут плохо и настроение скверное... В старой Турции, до кемалистских реформ, невеста и жених вплоть до дня свадьбы обычно даже не видели друг друга. Брак устраивали родители – подбирали жениха, приглядывали невесту. Теперь положение совсем иное: молодые турчанки знакомятся со своими будущими мужьями до заключения брака. В городе официальный брак совершается в мэрии, в бюро гражданской регистрации или специальных «свадебных салонах» (эвленме салону), расположенных, как правило, в городских парках пли садах. После зачтения соответствующих статей гражданского кодекса и подписания брачного свидетельства в салоне устраивают небольшое угощение для присутствующих на церемонии. Затем невеста с женихом едут к нему в дом, куда нередко приглашают и имама: он читает соответствующие главы Корана и составляет еще один акт о бракосочетании. Так гражданский брак дублируется религиозным. Но чаще религиозный брак заключается без присутствия невесты, которую представляет ее отец или другие родственники. Только после этого играется свадьба – дома или в ресторане. В городе турецкая свадьба приобретает все больше черт, общих для городских свадеб во многих странах мира: обмен обручальными кольцами между женихом и невестой, торжественные костюмы новобрачных – черная пара у жениха, белый наряд у невесты, свадебный кортеж из автомашин, первая из которых украшена лентами, цветами, воздушными шарами и непременной куклой на облицовке радиатора. Но отдельные элементы придают и городской турецкой свадьбе национальный колорит. Так, родственники невесты, по обычаю, устраивают сцены потасовок с родственниками жениха, делают вид, что не хотят отдавать им девушку, требуют выкуп. Когда свадебный поезд отъезжает, увозя невесту в дом жениха, ее родственники стараются этому помешать – задерживают машины, ставя поперек дороги парковые скамейки или урны для мусора, и опять требуют выкуп... Сама свадьба протекает тихо и чинно, без буйного и хмельного веселья. Нет публичных поцелуев жениха и невесты и, конечно, криков «горько». Интимная сторона супружеских отношений должна быть, по турецким обычаям, скрыта от глаз не только посторонних, но и самых близких родственников. Не сколько тостов, немного выпивки, музыка и танцы. Танцевальные пары составляются по принципу ближайшего родства: либо муж с женой, либо брат с сестрой. За неимением таких кава-леров многие женщины и девушки танцуют друг с другом. С невестой имеют право танцевать лишь жених да ее ближайшие родственники. Деревенская свадьба связана с бесчисленными традиционными обрядами и длится несколько дней, начинаясь в понедельник и заканчиваясь, как правило, в пятницу – священный день мусульман. До свадьбы же с момента сватовства проходит иногда несколько лет: за это время семья жениха копит деньги на калым. Свадебные обычаи в разных областях страны сильно варьируют, но все же основные из них остаются сходными, примерно такими, как их записал во время пребывания в Турции в началее нашего века академик В. А. Гордлевский, известный турколог, бывший очень наблюдательным этнографом. Во время сватовства преобладает символика. Парень о желании жениться говорит своим родителям иносказательно: «Я хочу ехать в Стамбул». Девушка выдает свои тайные думы биением посуды. Жених, чтобы избавить себя от унижения в случае отказа, иногда посылает невесте яблоко. Невеста в ответ выражает свое согласие, даря жениху платок. Но все это в том случае, если желаниям молодых не препятствуют намерения их отцов. Чаще же всего вопросы брака решаются одними родителями, без согласия юноши, а тем более девушки. В переговорах между семьями жениха и невесты главную роль играет отец девушки: он как бы собственник дочери, он выбирает зятя. Именно к нему отправляет сватов отец жениха. Придя в дом невесты, сваты – два уважаемых старика – усаживаются, степенно пьют поданный хозяйкой традиционный чай или айран и исподволь начинают разговор. Наконец, кто-нибудь из енотов спрашивает: - Ахмед-ага, знаешь, зачем мы пришли? - Нет, не знаю, – отвечает хозяин, хотя уже давно обо всем догадался. - По велению Аллаха, по слову пророка Мухаммеда пришли мы сватать дочь твою Зейнеб за Дурсуна, сына Али. Мы думаем, что это будет счастливый брак. И ты уж не перечь... Тут отец невесты начинает бурно протестовать – таков обычаи: - Что вы, Зейнеб еще ребенок. Ей нужно с гору съесть хлеба, с море выпить воды – вот тогда я выдам свою дочь замуж! Но что ни говорят сваты, как ни убеждают отца – тот стоит на своем. Делать нечего, сваты уходят ни с чем. Дня через два отец жениха выбирает еще двух сватов, еще более уважаемых людей в деревне. Снова повторяется тот же ритуал. Через несколько дней отец жениха засылает в дом невесты уже самых видных в деревне, самых уважаемых односельчан. – Дорогие гости, – отвечает им на этот раз отец невесты, – дочь моя еще очень мала, ну виданное ли это дело!Вот подрастет, тогда с позволения Аллаха я и выдам ее за Дурсуна, сына Али. – Послушай, – говорят сваты, – давай сейчас мы только ударим по рукам, устроим сговор, а там, года через два-три, Аллах даст, сыграем свадьбу. – Ну, ладно, – сдастся отец, – я подумаю, посоветуюсь с матерью невесты... Теперь уже сваты уходят довольные, зная, что лед тронулся, что отец согласен и что только обычай не позволяет ему прямо дать утвердительный ответ. На этом заканчивается сватовство – первый этап свадебного цикла. Примерно через неделю сваты опять идут в дом невесты – для того, чтобы конкретно договориться о сроках свадьбы, размере калыма. Отец невесты, еще немного для приличия поломавшись, даст свое окончательное согласие на брак. Теперь начинается торг о калыме. Отец невесты требует, скажем, десять тысяч лир, отец жениха дает только пять тысяч. Наконец, сходятся на семи тысячах. Сваты вручают часть денег отцу невесты и договариваются о дне, когда будут пить шербет: питье щербета знаменует завершение сговора. В этот день в доме невесты устраивают угощение. Готовят плов с бараниной, халву и шербет. Приглашаются все родственники жениха и невесты. Совместное питье шербета как бы символизирует образование новой семьи, единение между собой родственников жениха и невесты. На следующий день из дома жениха в дом невесты приносят блюдо с халвой, на котором лежат золотое кольцо, серебряный браслет, вышитые полотенца и платки. Невеста надевает кольцо и браслет. Отныне она считается «нишанлы» – обру-ченной. Она «запродана», «пропита». На нее набрасывают платок и завязывают его так, чтобы он закрывал волосы. Отсюда происходит другой постоянный эпитет невесты – «явуклу» (закутанная в платок)... Теперь время от времени жених посылает невесте гостинцы – виноград, инжир, каленый горох «леблеби», сладости. Невеста же дарит жениху платок, рубашку. Но до самой свадьбы невеста обходит дом жениха стороной. Так длится иной раз год-два... После того как калым полностью уплачен, родители обрученной девушки закупают ей приданое. Затем, в ближайшие понедельник и вторник, в честь предстоящей свадьбы устраивают соревнование борцов-пехливанов, игру «джирид» – конные состязания с метанием деревянных дротиков, скачки. В среду вечером собирается девичник, на котором происходит обряд прощания невесты с прежней жизнью, с родительским домом. Это – так называемая «ночь хны». К невесте приходят ее подруги и торжественно, с песнями, расплетают ей косы, расчесывают волосы и красят их хной. Мать и сестры невесты плачут – прощаются с ней. Ритуал заканчивается окрашиванием хной рук и ног невесты. Потом устраивается угощение, и все присутствующие поют, пляшут и веселятся до утра. Отныне невеста получает уже новый эпитет – «кыналы» (окрашенная хной). Завтра, в четверг, ее повезут, наконец, в дом жениха. Накануне приезда невесты жених делает ей последние подарки. Их количество и качество зависит, естественно, от достатка родителей жениха. Однако как богачу, так и бедняк положено дарить невесте зеркало и сладости. Это – символ счастья: зеркало отражает радостное лицо невесты, а сладости означают безбедную, безгорестную, «сладкую» жизнь. В четверг около дома невесты составляется свадебные поезд. На первой арбе лежит приданое – ковры, паласы, переметные сумы, вытканные самой невестой, матрасы, постельное белье, платья, купленные в городе. На вторую арбу садится невеста, закутанная с головы до ног в покрывало – дувак. Лошади украшены лентами и цветами. А иногда невесту везут верхом на лошади, предпочтительно белой масти, или верблюде. Возят и на такси, грузовике, даже на тракторе... Вот местные музыканты ударили в барабаны, забили в бубны. Тонко запели струны саза, пронзительно загудела зурна. Свадебный кортеж трогается. А в это время жених, окруженный друзьями, публично бреется на улице, чтобы доказать всем, что у него растет борода и он уже настоящий мужчина. Над его домом развевается свадебный флаг, на котором не только полумесяц со звездой, но и оттиснутые краской ладони с растопыренными пальцами, а иногда и крест... На пути свадебного поезда кладут барана со связанными ногами. Невеста должна подойти к нему, и, схватив за ноги, разом отбросить прочь с дороги, доказав тем самым, что она не боится труда и достаточно сильна, чтобы вести собственное хозяйство. Отброшенный баран поступает в се собственность. Если, же невесту постигнет неудача, то ее отец оплачивает односельчанам, положившим барана, его стоимость. Когда невеста входит в дом жениха, на порог льют из кувшина воду – этот обряд предохраняет от «дурного глаза». А двери мажут медом и маслом, чтобы невеста «как сыр в масле каталась». Отец невесты бросает в толпу мелкие монеты, куски сахара, зерна пшеницы и риса. По обычаю некоторых деревень невеста должна не просто войти в дом, а вползти в него между ног будущей свекрови, стоящей на пороге. Когда-то этот древний ритуал означал прием чужой девушки в род мужа, как бы ее удочерение, символизируя ее «рождение» свекровью. Теперь же он воспринимается как знак того, что невестка признает над собой власть матери мужа... Начинается свадебный пир, музыка, танцы. В полночь, когда жених и невеста удаляются в свою опочивальню – гердек, свадьба достигает самого разгара. Музыка неистовствует, раздается стрельба из ружей. Потом устраивается факельное шествие... Утром свекровь вывешивает простыню с брачного ложа для публичного доказательства признаков непорочности невесты. Если таких признаков нет, на семью девушки ложится пятно позора. «Вашу дочь проела мышь», говорят соседи ее отцу и матери... В пятницу происходит обряд снятия с невесты покрывала. Собираются гости. Невесте дарят платки, полотенца. Вот покрывало снято, и невеста уже считается женой. Все поздравляют молодых, желают им счастья. Окончательно оформляет брак в деревне чаще всего имам, а для официальной регистрации нужно ехать в город. В народных обрядах турецкой свадьбы можно проследить обычаи разных народов, быт и культура которых повлияли на особенности образа жизни турок. Так, свадебный пир в доме жениха перешел к современным туркам от одних из многочисленных их предков – огузов, которые вошли в состав не только турецкого, но и азербайджанского, туркменского и гагаузского народов. Название брачной опочивальни «гердек» (круглая палатка) осталось еще со времен прежней кочевой жизни огузских племен. Обычай окраски волос, рук и ног невесты хной заимствован у иранских народов. Ритуал публичного бритья жениха перешел к туркам скорее всего от малоазийских греков. Факельное шествие – тоже местное заимствование: оно есть у греков и армян. Свадебный танец «ромейка» похож на греческий, а название у него – греко-славянское. У курдов заимствованы конно-спортивная игра «джирид», обычай класть барана на пути невесты. Обряд смазывания дверей маслом и медом перекликается с хеттским свадебным обычаем: у хеттов маслом и медом мазали невесте лоб. Но турки, конечно, переняли этот обычай не непосредственно у хеттов, исчезнувших задолго до появления в Малой Азии первых тюркских племен, а у других анатолийских народов, предки которых когда-то заимствовали этот обряд у хеттов. Турки лишь завершили эстафету в этой передаче обычаев и обрядов... Дела семейные ________________________________________ Семейные, родственные узы имеют для турок очень большое значение. В крестьянских, да и во многих городских семьях царит строгая и четкая иерархия: дети и мать беспрекословно подчиняются главе семьи – отцу, младшие братья – старшему, а сестры – старшей сестре и всем братьям. Иначе говоря, лестница подчиненности ведет снизу вверх от младшего к старшему, от женщины к мужчине. Старший брат, агабей или ага, – как бы второй отец для остальных братьев. Он обязан охранять и честь сестер, что часто превращает его в маленького тирана, который делает сущим адом жизнь какой-нибудь сестренки. Братья и сестры зовут его не по имени, а просто – агабей, ага, что, впрочем, значит господин». Старшая сестра, абла, – вторая мать для сестер, они тоже зовут ее не по имени, а аблой. Однако младший брат – какой-нибудь карапуз лет семи-восьми – может приказать абле, своей старшей сестре, взрослой девушке, подать что-либо, принести или сделать. И это считается нормой. Ведь он мужчина... Правда, пожилая и многодетная мать окружена уважением и любовью всех членов семьи, включая и мужа, особенно если она родила ему нескольких сыновей. Девочки воспитываются, как правило, в духе смиренного послушания. Их будущий удел – быть прежде всего покорной женой и примерной матерью. Дочь может шутить и спорить с матерью, с отцом же она всегда крайне почтительна. Сын до 12 – 13 лет находится при матери, живет на женской половине дома. Став старше, переходит на мужскую половину. Власть родителей почти безгранична. Даже взрослый мужчина не смеет в присутствии отца закурить без его разреше-ния, или сесть развалившись, или каким-то другим образом выказать свое непочтение к родителю. Бывший президент Турции Исмет Инёню как-то рассказывал, что, будучи уже генералом, он не смел курить при отце. Еще большее уважение оказывается в семье деду. Родственники с отцовской стороны считаются более важными, чем с материнской. Амджа (дядя по отцу) расценивается, если можно так выразиться, как «пол-отца», а дайы (дядя по матери) – гораздо ниже. У турок названия и других родственников -племянников и племянниц, тетушек – тоже различаются между собой, смотря по тому, с какой стороны это родство – с отцовской или с материнской. В этом сказываются от-голоски патриархальных отношений у предков турок – тюрк-ских кочевников. Кочевое скотоводство, говоря упрощенно, ве-дет свое происхождение от охоты, тогда как земледелие – от собирательства. Охота и номадизм – мужские занятия. Отсюда в кочевых обществах сильнее развились патриархальные отно-шения, неограниченная власть мужчин. А собирательство и зем-леделие пережили длинный период матриархата. Ведь собира-телями съедобных растений, плодов были преимущественно женщины, земледелие изобрели тоже они. Недаром у земле-дельцев больше всего почиталась богиня плодородия, а кочевники-скотоводы больше чтили богов солнца, неба или огня. В родственных отношениях у турок, как и у других народов, прежде пли поныне связанных с кочевым скотоводством, доми-нирующее значение принадлежит патрилинейным связям, т. е. связям по мужской линии. Вот почему этнографы, описывающие турецкие семейные и брачные узы, обычаи, часто употребляют термины, начинающиеся словами «патри», «патро» (от грече-ского патер – отец); патронимия (именование по предкам муж-ской линии), патрилокальный брак (при котором жена посе-ляется в доме мужа), патрилинейный счет родства (т. е. по ли-нии отца), патримониальное наследование (когда большую долю наследства получают сыновья, а не дочери), патрилинейный клан (группа семей, имеющих общего предка по мужской ли-нии). Почти каждая турецкая деревня делится не только на семьи – «большие» и «малые». В ней выделяются и более круп-ные подразделения – патрилинейные кланы, которые имеют свои названия – патронимии. Так, один клан называется Ахмедогуллары – дети Ахмеда («Ахмедовичи»), другой – Махмудгиллери, потомки Махмуда («Махмудовы»). Сильнее всего пережитки патриархальных семейных отношений проявляются в «большой семье», которая состоит из нескольких «малых семей» – супружеских пар разных поколений: деда и бабки, отца и матери, взрослых сыновей с их же-нами и детьми. Такие семьи преобладают в деревне, немало их и в небольших городках: 20 – 30% всех семей. Молодые пары, как правило, не прочь бы выделиться из такой семьи, обособиться в своей собственной «малой семье». Но у них чаще всего нет ни своего дома, ни своего хозяйства, ни своего, в деревне, поля. Глава же «большой семьи» не хочет их ухода: жаль терять работников, выделять земельный участок. Ну, и, наконец, сельская традиция не одобряет отделения женатого сына от прежней семьи. Дед в такой семье обычно является уже лишь формальным главой, в силу своего преклонного возраста он лишь «царст-вует, но не правит». Действительный глава – отец женатых сы-новей. Он ведет бюджет семьи, распределяет работу в хозяй-стве, поддерживает все связи с внешним миром: поездки на базар, купля-продажа, уплата налогов – его прерогативы. Мать ведает внутренним распорядком: домашняя уборка, стир-ка, приготовление пищи, распределение работы среди женской половины семьи – ее компетенция. В таких патриархальных семьях к дочерям относятся без особой симпатии. Рождению девочки обычно не радуются. Ведь дочь уже в 12 – 14 лет выйдет замуж, уйдет в чужой дом. Она не работник в родном доме и тем более не наследник. Сын же останется дома, даже когда женится. Он работник и, главное, наследник. Так рассуждает глава семьи, так мыслит ум крестьянина. Вот почему в ответ на вопрос, сколько у него детей, отец-крестьянин назовет лишь число сыновей, дочери в счет не идут. Так негативное отношение к дочерям, обусловленное патри-архальной традицией, перекрещивается с уничижительным от-ношением к женщине, насаждаемым исламом. Иметь дочерей нежелательно, женщина не имеет души, муж для жены – вто-рое лицо после Аллаха – вот эти три постулата и определяют во многом положение турчанки в патриархальных семьях, где еще крепко держатся за старое. На низшей ступени семейной иерархии в «большой семье» находится молодая невестка – гелин. Это, пожалуй, самый бес-правный и помыкаемый член семьи. Она не может начинать разговор со старшими, не имеет права возражать мужу и его родственникам. Она как бы под тройным гнетом – свекра, мужа свекрови, а иногда еще и кумы – старшей жены. Пока гелин не станет ханым – хозяйкой, жизнь у нее тяжкая. Ее обязан- ность работать и рожать детей, в молодой женщине ценится работоспособность и плодовитость. А ханым она может стать, лишь создав собственное хозяйство, выделившись из «большой семьи», или же под старость, когда сама будет бабкой – женой и главой такой же семьи. Турецкая кухня В течение 500 лет Османская империя управляла большей частью средневекового востока, и во дворце Топкапы в Стамбуле великие повара создавали великолепную кухню. Возможно, благодаря бесконечному разнообразию рыбы, птицы, мяса, фруктов и овощей, свойственному природе Турции, или многочисленным культурам, родиной которых была Анатолия, современная турецкая еда восхитительно разнообразна и производит впечатление на всех, кому удается с ней познакомиться. В Турции даже к завтраку сервируется довольно богатый стол: всевозможные варенья, брынза, маслины, сливочное масло, яйца, копчёные колбасы, хлеб, чай... Анатолийцы более других придают особое значение к зимним заготовкам впрок из различных овощей, фруктов, при этом используя различные методы заготовки и засушки на солнце и др. К примеру из соков винограда изготовляется "пекмез" (вываренный до густоты мёда виноградный сок), томатная паста из помидор и красного перца, варенья, заготовки из муки. Продукты, используемые для того, или иного блюда варятся в одной кастрюле, что способствует усилению ароматических вкусовых эффектов, необходимых для этого блюда. Чаще всего пища приготовляется с богатыми приправами и соусами, что даёт возможность обмакивать в него хлеб. Готовится пища на медленном огне, крышка кастрюли, или сковороды всегда плотно закрыта. Долма (голубцы) имеют несколько сортов; фаршированная на оливковом масле, из виноградных листьев, лука, перца, баклажан, из фарша скумбрии, мидий. В голубцы, приготовленные на оливковом масле, добавляют рис, сахар, корицу, мяту, лимонный сок, изюм, арахис, что придает этим блюдам особую пикантность. Турецкая кухня отличается красочностью, многоголосьем. Она была тем более приятной, чем нежнее звучала музыка, которую исполняли женщины, играющие на уде. Турецкие мужчины, предпочитающие застолье с ракы не в домашнем кругу, а среди друзей и приятелей в трактирах в которых расставлены коротенькие столики с миниатюрными табуретами. К столу подаются закуски на объёмистых подносах с разновидностями закусок. Османы и турки, также как и французы, ведущие споры и обсуждение по вопросам политики и культуры в уютных кафе проводят эти дискуссии с бокалом ракы и ярчайшими разновидностями закусок. После утверждения республики в стране, застолье с ракы в которых участвовал и Кемаль Ататюрк по указу государственной думы были превращены в меджлисы. В наши дни, в трактирах стали устраиваться и женские кутежи. В турецких трактирах по-прежнему, к столу подаются большие подносы с различными закусками. В настоящее время от Балкан до Северной Африки практически все нации наслаждаются вкусом пряных кебабов, пловов, блюд из баклажанов и острого белого сыра, происходящего из кухонь дворца Топкапы или из провинции Болу, где в поисках счастья молодые люди начинали чистить картошку в одной из нескольких образованных там по султанскому указу поварских школ. Неудивительно, что большинство приезжающих в Турцию поражаются тому эпикурейскому настрою, который они здесь находят. И многие, возвратившись на родину, бросаются искать ближайших турецкий ресторан. Чтобы вы не растерялись среди многообразия блюд турецкой кухни и знали, что нужно пробовать, а также чтобы вы смогли продолжать наслаждаться турецкой едой и после возвращения домой, мы предлагаем Вам сборник прекрасных рецептов.
